Доктор филологических наук, профессор НИУ ВШЭ Гасан Гусейнов полагает, что память современного человека, живущего в постписьменную эпоху, разрушается именно так, как в своё время и подозревал Сократ. Мы «схватываем» очень много изобразительного и акустического, но почти не можем воспроизвести прочитанный текст. Об особенностях аудиовизуальной эпохи Гусейнов рассказал в рамках лекции в музее современного искусства PERMM.
Мы живём в аудиовизуальную эпоху, и у нас есть кое-что общее с людьми, жившими в эпоху предписьменного периода. Разница лишь в том, что они были на входе в письменную культуру, а мы оказались на выходе из неё. В наше время многие люди (даже студенты в этом признаются) совсем перестали читать книги. Многие предпочитают аудиозаписи, глотают «краткое содержание» (есть такая услуга в сети), рассматривают картинки, листают комиксы. Есть ли в этом какой-то выигрыш? Да, это заставляет человека перестраивать своё сознание, развивать новые способности. И вот эти способности и навыки очень похожи на те, что были у человека в предписьменную эпоху.
Первый и самый главный общий признак этих двух эпох — телесность знака. Сейчас люди всё больше и больше рисуют на своем теле. Раньше мы знали, что татуировки имеют разные исторические коннотации. Например, когда вы видите на руках у вахтёра татуировки-перстни, вы понимаете, что у него есть какая-то своя история, армейская или пенитенциарная, которая отражается на теле. А сейчас мы видим совсем молодых людей, которые наносят на тело рисунок — огромного попугая или лиану, например. И мы понимаем, что это уже другая традиция. Человек, который делает татуировку, пытается придать себе какое-то новое дополнительное значение этим знаком, выделить себя из среды. Он поступает точно так же, как поступал человек глубокой древности, который представлял знак как тело.
Ещё одно обстоятельство восходит к диалогу Платона «Федр». Когда фараону сообщили об изобретении письменности, этого величайшего инструмента архивирования знания, тот ответил изобретателю: «Одни люди придумывают хорошие вещи, а другие решают, нужны ли они». И вот Сократ, который пересказывает эту историю, говорит, что «письменность нанесёт человечеству страшный урон». Потому что до тех пор, пока её не было, люди помнили только самое важное, умели не запоминать всякий преходящий вздор. Они знали, что другого инструмента, кроме памяти, у них нет, и поэтому из любого разговора извлекали только то, что жизненно необходимо. Следующему поколению они передавали только то, что было нужно для выживания. «Что будет, если все научатся писать?» — задавался вопросом Сократ. Вот, например, какой-то мудрый человек написал книгу, пока он жив, он может объяснить, что хотел сказать. Но когда он умирает, появится целая армия толкователей, которые начинают вести войну друг с другом. Итак, в отчуждении знака от человека видели опасность. Создавая тексты, мы воспроизводим некое знание, но при этом мы умножаем трудности коммуникации. «Вот поэтому я ничего и не пишу», — говорил Сократ. И он ничего не писал, а только разговаривал.
В наши дни огромное число людей тоже ничего не записывают. Например, после семинара, когда я прошу своих студентов резюмировать наше обсуждение в нескольких строках, им это даётся крайне сложно. Некоторые говорят, что всё обаяние беседы после записи сразу разрушается. Потому что у некоторых есть внутренняя установка на чудо, которое должно, дескать, возникнуть из соединения, с одной стороны, интеллектуальной обработки интересующего нас предмета, а с другой стороны — эмоционального переживания, которое не хочется «растрясти».
Но эта непосредственность переживания как раз и подвергается забвению. Как гвоздь, торчит этот вопрос: а что же нам делать с памятью? Ведь в последнее время она подвергается страшным испытаниям. Интеллектуальная память человека, живущего в постписьменную эпоху, разрушается так, как в своё время и подозревал Сократ. Даже грамотный человек, который умеет резюмировать и записывать, понимает, что с его памятью происходят какие-то необратимые изменения. Что она не работает, например, так, как книга. Наша память, с одной стороны, схватывает очень много изобразительного и акустического, а с другой стороны — прочитав связный, логически построенный текст, многие уже почти не могут его воспроизвести. В постписьменную эпоху человека мучают опасения, что его память может быть вовсе утеряна. И вот мы обзаводимся протезами памяти. Мы вообще люди, живущие в эпоху протезов — от очков и зубов до суставов и внутренних органов.
Но сейчас, несмотря на то что современный человек не всегда может дочитать до конца роман, потому что забывает, что было на предыдущих страницах, он всё же читает множество коротких произведений — анекдотов, баек, постов, статей в Википедии. Он пользуется множеством языков, которые по-разному комбинирует. А языками могут быть изобразительные комплексы, «мемы» и даже смайлики. В каждом конкретном случае — бедновато, но в целом — довольно пестро. Вот нам и надо понять, как тренировать и развивать, наращивать силу памяти в этих новых условиях.
