spot_img

Ирина Колущинская: Четырнадцатый друг Оушена

…Четырнадцатому не повезло: пермяк Шурман, похитивший 250 миллионов рублей из инкассаторской машины, не смог воспользоваться этим кушем. Но в мировую историю криминала вошел красной строкой. Ирина Колущинская размышляет об «Эффекте Шурмана» в «Пермской трибуне».

Не смогли найти только миллион, рассосавшийся в семейных кладовых Шурманов. Честно говоря, остальные нашли случайно. А нынче Шурман вышел на свободу по УДО. И это — один из самых ярких информационных поводов в нашем медийном пространстве: общество с удовольствием вспомнило эту историю.

Прежде всего, грозного общественного осуждения это преступление не получило. Общество развеселилось: ну даёт! Люди спорили о том, как смог бы Шурман использовать эти деньги, если бы их не нашли. Популярной была мысль: «Наверное, посадили бы обязательно. Ну отсидел бы — чай, не век. А потом…». А далее — всякие лучезарные предположения. Народ сетовал: «Почему он вытащил всего миллион?! Разве это деньги!».

И наконец, в общественную голову вовсе не пришла мысль о том, что в этих 250 миллионах была, например, зарплата или пенсия тысяч человек, что это — прямой ущерб… Кому? Фактически государственному банку. А «государство не обеднеет». И вообще, это нас не касается.

Согласимся, что суммы хищений, в которых обвиняют экс-глав Сахалина и Республики Коми, или взятка, которую инкриминируют Улюкаеву, равно как вменённый ущерб по уголовному суду дюжине пермских вип-чиновников, — это не те причины, по которым мы с брезгливостью отнеслись к этим персонам.

Вина их, по нашему разумению, не столько в том, что свою мошну преступно набивали, а потому что они — чиновники. На акционера, который ограбил своих коллег по бизнесу, мы бы и внимания не обратили, тем более что вполне может быть, что он не виноват, а это всё козни конкурентов. Тогда как по отношению к чиновнику мы твёрдо исходим из презумпции обязательной виновности. Кстати, под эту нашу генетическую ментальную дудочку в сопровождении медийного оркестра запросто можно любое количество штатских и военных чиновников самого лучшего качества отправить по маршруту Воркута — Игарка — Решеты — Алдан — Ягодное: широка страна моя родная. Тем более что возникшая после ареста Улюкаева сентенция о том, что у нас «неприкасаемых нет», легла на исторически ухоженную почву: кто бы спорил!..

Подняв руку на Сбербанк, Шурман поднял руку на государство в его финансовой ипостаси. Ходорковский сделал то же самое: а как иначе назвать эту недоплату налогов на какую-то просто космическую сумму?

Шурмана общество в глубине души не осуждало. В итоге он стал прототипом героя очередного романа Алексея Иванова. А Ходорковского осудили огромное количество россиян. И на самом деле не за неуплату налогов. Потому что если бы наше общество за это осуждало бизнесменов, то у нас давно было бы совсем другое общество и другой бизнес. А заодно и другое ЖКХ, равно как и дороги и здравоохранение.

Просто Ходорковский был слишком богат, слишком красив и слишком удачлив. Даже не преступив закон, симпатии общественного сознания он всё равно не заслужил бы. Участники российского списка Forbes ничего, кроме раздражения, у нас не вызывают.

И это не потому, что мы злобные завистники. А потому, что наша история не даёт нам возможности что-то существенное передать детям по наследству, будь то маленькая булочная или завод, пашня или коровник. А вон у «этих», которые родом из Перми, а дочерям острова дарят, это получается. И поэтому они наверняка очень плохие вне зависимости от того, виноваты они в провалах земли в Верхнекамье или нет. Чтобы дочь булочника окончила Оксфорд и стала Маргарет Тэтчер, понадобилось более двухсот лет. За это время и у булочника возникла потребность стать консерватором и главой партячейки.

Кроме того, мало кто из богатых людей у нас умеет прилично себя вести, то есть не выделяться из народа. В предместьях Брюсселя или Копенгагена — череда коттеджей, и трудно понять, где живёт владелец банка, а где — консьерж. И по всему цивилизованному миру по примеру британцев никто из хозяев уже давно не хамит прислуге. А она взамен революций не устраивает. У нас — другое общество.

Моя старинная знакомая, полковник милиции в отставке, сказала об условно-досрочном освобождённом Шурмане: «Где же он теперь работать-то будет? Не хотелось бы, чтобы он вернулся на зону…». Ну разве мы — злое общество? Мы добрые и сердобольные люди.

Другое дело, что, по данным Пермьстата, рост зарплаты обычных пермяков в 2016 году увеличился на 6,8%, а зарплата чиновников — на 15%. У нас с учётом инфляции реальная зарплата уменьшилась на 1,1%, а у чиновников реально выросла.

В итоге мы живём с ними по разные стороны дороги; их сторона незыблема, а нас колотит. Может быть, ротация кадров чиновников должна идти уже не только при помощи Следственного комитета и ОМОНа, а каким-нибудь менее бряцающим способом? И тогда жизнь на нашей стороне дороги будет куда стабильнее, причём совсем в другом, позитивном смысле этого слова.

А пока уголовный преступник, неудачливый «друг Оушена», ограбивший банк на четверть миллиарда рублей, явно симпатичен обществу. Он же не коллектор, который по закону вышибал из семьи с двумя детьми долг в 10 тысяч рублей, доводя людей до самоубийства. Как говорится: «Господи, это мы».

Подписывайтесь на наш телеграм-канал «В курсе.ру | Новости Перми»

Поделиться:

Редакция «В курсе.ру»
Редакция «В курсе.ру»
Редакция «В курсе.ру»

Последние новости

Синоптики ожидают в Прикамье до +17 на следующей неделе

Это связано с выносом прогретых тропических воздушных масс в умеренные широты

Мужчин, избивших ветерана СВО в Пермском крае задержали

Ими оказались два ранее судимых мужчины

В Перми 78 проектов стали победителями конкурса «Город – это мы»

Всего конкурсная комиссия рассмотрела 133 проекта в 5 различных номинациях

Пермяк во время ссоры с дочерью разбил ей нос ударом головы

Девушка, падая, ударилась также о батарею.