Когда у меня возникают проблемы с пониманием мужской логики, я иду за ответом к людям, способным ее объяснить, — другим мужчинам и по совместительству моим друзьям. На днях я пришла к ним с просьбой объяснить смысл измены. Не то чтобы я совсем в ней ничего не понимала. Просто моя — всегда завязана на чувствах. Этим-то я и оправдываю себя хоть как-то. Меня интересовал вопрос измены, по масштабу равной походу в магазин, например, за «Сникерсом».
Могу ошибаться, но, кажется, мой первый молодой человек рассказывал, что для большинства мужчин измена — дело ну совсем элементарное. Видя в моих все больше раскрывающихся от ужаса глазах вопрос «Как это так возможно?», он подобрал пример для объяснения: сравнил мужскую измену с пристрастиями в еде.
— Вот представь, — как сейчас помню, говорит он мне, — ты любишь шоколадку Bounty. Ты ее очень любишь, и она для тебя лучшая на свете. Но иногда ты покупаешь вместо нее Snickers. Сама не знаешь почему, но иногда ты так делаешь. Та же история с походом в ресторан. Мы с тобой, — продолжает он, — любим ходить в «MaDo», но иногда мы почему-то хотим шаурмы и едем за ней ночью через весь город. И тот «Cникерс», и та шаурма ничего особенного не значат, они не меняют кардинально наших вкусов. И ты точно не перестаешь после них любить «Баунти» и «MaDo». Так вот, с изменой так же. Просто иногда хочется чего-то другого. Вот и все. И справедливости ради надо отметить, что после таких «походов налево» только яснее понимаешь, что любишь то, что надо.
Ради той же справедливости стоит отметить, что тот мой бывший, конечно, придурок. И очень жаль, что мужчин, думающих по-другому, знающих слова «честь» и «честность», я встретила намного позже. Однако в этом глупом сравнении что-то есть. И не случайно оно сидит в моей памяти уже больше десяти лет. Вот с этим-то я пришла к своим друзьям. И, надо сказать, в тот вечер вышел преинтересный разговор.
Тот «Сникерс» при небольшой смене ракурса поможет понять намного больше — почти основы психологии человека, что ведет к большинству наших проблем. Еще наши бабушки говорили: «Что имеем — не храним, а потерявши — плачем». Тот же мой «Сникерс», только в другой обертке. А если говорили об этой человеческой слабости 50 лет назад, говорю сейчас я, велика вероятность, что будут говорить еще полвека. Становится скучно уже сейчас.
Очевидно, об измене могут рассуждать только те люди, которые знают, что такое измена. Причем с обеих сторон. Ведь пока не попробуешь — не узнаешь. А если не знаешь предмета, как ты можешь его обсуждать? Это ведь смешно. Еще один важный момент: у изменщиков нет морального права винить в том же проступке близких. Один изменщик не лучше и не хуже другого. И здесь совсем неважно, сколько лет назад ты вошел в этот статус. Вообще, на право обвинять в измене, если бы такое и было, могли бы претендовать только святые люди. Могли бы, да это право им не нужно, оно им не интересно. Интересная штука выходит, не правда ли?
Большинство из нас готовы морально убивать других за те же поступки, что делали сами. Когда честно признаешься себе в этом, становится по меньшей мере неловко. И хорошо бы, если бы рядом в этот момент оказался настоящий Snikers. Психологи говорят, шоколад в таких ситуациях помогает.
