Художник-иконописец и реставратор икон Тимофей Шутемов рассказал «Пермской трибуне» об особенностях своей профессии, мироточении икон и продемонстрировал владение фторопластовым шпателем.
О фонде икон
Начну с того, что фонд икон Пермской художественной галереи в советское время пополнялся экспонатами благодаря экспедициям, организованным руководством галереи. Эти экспедиции были территориально ориентированы в основном на глубинку Пермского края. Сотрудники музея ездили и собирали по заброшенным, пустующим деревням ценные иконы. Кроме того, в период гонений на церковь советская власть активно изымала иконы из храмов. Часть из них уничтожалась, часть попадала в музеи. Благодаря музеям многие иконы дожили до наших дней. Если говорить о нашем фонде, то значительную часть коллекции составляют иконы «строгановского письма» XVII–XVIIIвека. Есть и более поздние иконы XIX века, а также «народный примитив». Да, образцы старинной русской живописи удалось уберечь от уничтожения в годы гонений, но есть такой фактор, как время, которое также не щадит иконы. Даже находясь в идеальных условиях, икона постепенно разрушается. Поэтому наша миссия — максимально замедлить этот процесс. В частности, если есть угрозы «осыпи» красочного слоя, вздутия грунта, растрескивания основы, то икону мы «лечим» на месте. Более сложные манипуляции, например, «раскрытие» икон или удаление записей с них, осуществляются в основном в центральных реставрационных мастерских. Кстати, случаи, когда есть записи поверх оригинальной живописи, довольно редки. У нас в галерее есть икона «Страшный суд», она была раскрыта из-под многослойных записей. Небольшие фрагменты записей сохранены реставратором.
Особенности темперной реставрации
Отмечу ряд особенностей темперной живописи, которые определяют специфику работы реставратора в этой области. Во-первых, икона пишется на доске. Во-вторых, используется специальная краска. В-третьих, связующим в темпере является яичный желток, тогда как в масляной живописи — льняное масло. На иконах, как правило, боле толстый грунт. Кроме того, все иконы как раньше, так и сейчас покрываются олифой. Это специальное масло с добавлением сиккатива. Олифа, проникая в слой грунта и пропитывая красочный слой, со временем создаёт сложный полимер. К сожалению, она со временем темнеет, но под этим потемневшим слоем находятся очень яркие и контрастные краски. Раньше потемневшую икону прописывали, и таких слоев записей может быть несколько, так что получается своего рода «сэндвич» из олифы и грунта. Сейчас, конечно, иконы не записывают, а, напротив, раскрывают. Ключевым принципом в реставрации является «обратимость вмешательства», то есть возможность при необходимости удалить следы реставрационного действия. Для этого материалы, которые применяет реставратор, должны быть менее прочными и долговечными, чем использовавшиеся при создании памятника. В музее основной вид работ для реставратора — это консервация. В данном случае (см. фото) мы видим разрушение грунта и осыпи красочного слоя. Необходимо приостановить эти процессы. На места вздутия грунта и красочного слоя на иконе наклеивается микалентная бумага. Она фиксирует все вздувшееся элементы. Затем сверху наносится 5–10%-ный реставрационный тёплый клей (активно применяется осетровый или кроличий клей), который размягчает грунт и приклеивает вздувшиеся частицы грунта. После чего специальным фторопластовым шпателем поверхность приглаживается. Все бороздки укладываются по своим местам, затем фрагмент подсушивается.
Мироточение икон
В реставрационной практике я сталкивался с мироточащей иконой. Это икона Пантелеймона-целителя, она находится в Перми в храме в честь Успения Божией Матери на старом Егошихинском кладбище. На ней видны характерные для мироточивой иконы подтёки. Меня попросили их сохранить после реставрации. Не знаю, как с научной точки зрения объяснить этот феномен, но как специалист могу сказать, что вздутия грунта на иконе свидетельствуют о том, что жидкость сочилась изнутри, поднимая и вспучивая грунт. Укладывая вздутия во время реставрации, я находил под ними маслянистую жидкость вишневого цвета. Еще раз повторю, не знаю, как объяснить этот феномен с научной точки зрения, могу лишь сказать, что мироточение как явление я наблюдал в своей практике.
Эмоции от работы
Молимся ли мы перед работой? Скорее у нас молитва, как у монахов исихастов XIV века, — в молчании. Вообще реставраторов, которые что-либо говорили, немного. Они пребывают вне публичного пространства, есть исключения вроде Савы Ямщикова. Наверное, сама специфика работы накладывает отпечаток, требуя сосредоточенности и внимания, отстранённости от суеты. Я начинал с написания икон, а сейчас занялся и реставрацией, прежде всего потому, что последнее сейчас более востребовано. Конечно, я не отказался полностью от письма, я сочетаю в своей работе навыки и иконописца, и реставратора. Реставрационная практика очень помогает в письме икон, когда каждый день сталкиваешься с мастерами прошлого, то невольно перенимаешь их опыт и приёмы. Когда завершаешь реставрацию иконы, эмоции возникают разные: от облегчения, что работа наконец-то закончилась, до сожаления. Бывает тяжело расставаться с вещью, когда она рождает отклик в душе. Последней такой иконой как раз был образ Пантелеймона-целителя.
