Прикамье захлестнула волна насилия над детьми. Только за последнее время произошло несколько вопиющих случаев, заставивших содрогнуться общество. Что происходит? Почему наш край стал лидером по данному виду преступности в России после Москвы и Свердловской области? Какие принимаются меры? Обо всем этом уполномоченный по правам ребенка в регионе Павел Миков рассказал «Пермской трибуне».
Многие считают, что причиной сексуального насилия над детьми стало «тлетворное влияние Запада». Но это не так. Просто в российском обществе эту проблему долгое время замалчивали как в публичном пространстве, так и среди специалистов. Но каждый такой случай постепенно всё равно становился известным.
Некоторые политики всплеск насилия в отношении несовершеннолетних склонны сводить к пагубному влиянию телевидения. Но я бы сказал, что это слишком упрощённый подход, которым удобно прикрываться. Информационное пространство действительно стало агрессивным по сравнению, скажем, с тем, каким оно было десять лет назад. Более того — оно эротизировано.
Второй момент. Большинство преступлений совершаются спонтанно — как правило, в состоянии алкогольного либо наркотического опьянения. Самые вопиющие случаи как раз говорят о том, что действовали никакие не педофилы, а вполне нормальные люди. Например, в случае, когда 32-летний мужчина изнасиловал трехмесячную дочку. Или недавний случай с доведением до самоубийства семнадцатилетней девушки, которую изнасиловал отец, а суд его оправдал. Или случай с семнадцатилетним парнем, изнасиловавшим и убившим двух сестер, пока родители ходили за очередной порцией алкоголя. Всё это никакие не педофилы. Серийные маньяки, как правило, состоят на учете в соответствующих органах, и их проще контролировать.
Что способствует росту насилия? Я считаю, что доступность алкоголя, наркотиков, отсутствие социального контроля. Из-за этого у многих и «рвёт башню». Среди причин я бы назвал ещё мировоззрение. Российское общество сегодня — это общество потребления, и не только товаров, но и услуг. Долго живя за «железным занавесом», а потом вдруг неожиданно получив в свободном доступе любую информацию, граждане изменились. Если раньше многое считалось запретным плодом, то теперь в сознании многих это стало социальной нормой. Например, гомосексуализм, адюльтер, инцест. И у нового поколения, воспитанного в других условиях, преступления против детей становятся, к сожалению, социальной нормой.
На днях мне прислали жалобу, в которой сообщается о пропаганде в интернете раннего секса. Несовершеннолетним сообщается о целесообразности получения первого сексуального опыта со взрослым человеком под предлогом того, что в таком случае молодой человек или девушка не испытают психологической травмы. С учетом того, что примерно 50 процентов зарегистрированных пользователей социальных сетей — это дети, то можно понять, что они эту информацию могут случайно увидеть и прочитать.
Если говорить о социальном портрете насильника, то он неоднороден. Например, в Добрянке отец, насиловавший свою дочь, — вполне приличный в обществе человек, работал инженером. Или в случае с семнадцатилетней девушкой, которая покончила с собой из-за насилия со стороны отца: преступник — вполне респектабельный человек, бизнесмен. Есть и асоциальные типы. То есть тут 50 на 50.
Ситуация действительно очень тревожная. По уровню данного вида преступлений Пермский край занимает третье место в России после Москвы и Свердловской области.
Что делать и как с этим бороться? Я считаю, что это вопрос профессионализма людей, которые занимаются работой с детьми. С 2012 года в крае начата практика привлечения специалистов-психологов к взаимодействию со следователями. Разработана методика выявления таких преступлений, методы реабилитации детей, подвергшихся насилию. С 2015 года принята краевая программа «Детство без насилия», направленная на профилактику данного вида преступности и реабилитацию потерпевших детей.
Кроме того, все специалисты, которые имеют отношение к работе с детьми, — воспитатели, медицинские работники, педагоги — если им стало известно о факте насилия над ребёнком, обязаны сообщить об этом в правоохранительные органы. Подчеркну: это не их право, а это их обязанность, поскольку они отнесены к категории обязательных осведомителей. И в случае укрытия информации сами будут привлечены к уголовной ответственности. Работники детских домов также относятся к данной категории и обязаны сообщать в правоохранительные структуры о ставших им известными случаях нарушения половой неприкосновенности несовершеннолетних.
В 2015 году, наконец, в Пермском крае разрешился «вечный» спор между Минздравом и МВД. Вышел совместный приказ двух ведомств, по которому медики, узнав о факте нарушения половой неприкосновенности ребенка, обязаны сообщить в правоохранительные органы. Ранее они эту информацию не передавали, ссылаясь на врачебную тайну. Таким образом, из 56 случаев насилия над детьми по 28 информация был предоставлена медицинскими работниками.
В рамках реализации программы «Детство без насилия» проводится работа с малолетними преступниками, которые сами совершали сексуальное насилие, но были освобождены от ответственности в силу юного возраста. Мероприятия также включают широкую просветительскую работу среди родителей: как предупредить насилие, что нужно делать, куда обращаться, если вдруг ребенок стал жертвой насильника.
Среди мер я бы считал целесообразным перенять опыт Европы по проведению телефонных линий, куда могли бы обращаться люди, почувствовавшие сексуальную тягу к ребенку. В европейских странах это давний опыт, и такой человек может получить необходимую помощь и освободиться от пагубного желания. А у нас реакция такая: мы ещё и за бюджетные деньги будем помогать педофилам! Я считаю, что это передергивание.
Полагаю, что полезным было бы перенять опыт тех российских регионов, которые уже работают в данном направлении. Например, в Пензе с первого по 11-й класс введен курс «Семьеведение».
Я не строю иллюзий. В ближайшие три-пять лет прогноз пессимистический, потому что выявляемость фактов сексуального насилия над детьми будет расти.
