Спецкор газеты «Местное время» Анна Букатова провела неделю в женском монастыре по заданию редакции.
Если бы мне когда-нибудь в прошлом сказали, что я пойду пожить в монастырь, я бы рассмеялась. Моя работа подразумевает иногда по заданию редактора писать о женских «курсах глубокого погружения». Вроде бы какая уж тут религия? Но ирония судьбы — это, к счастью, не только любимый всеми нами фильм Эльдара Рязанова. И именно работа меня в монастырь и привела.
На мартовских праздниках мне посчастливилось брать интервью у победителя телепроекта «Голос» на Первом канале, иеромонаха Фотия. Он был проездом в Перми и согласился пообщаться с некоторыми журналистами. Он заявил тогда, что монах от обычного человека мало чем отличается. Обоих одолевают страсти и желания, просто борются они с ними по-разному.
Ещё тот монах рассказал, что его келья больше похожа на студию звукозаписи, чем на скромное жилище отшельника. Он обожает петь, учит языки, делает фильмы и увлекается фотографией. В общем, мне стало понятно, что наше современное представление о людях верующих сильно отличается от реального положения дел.
В те же праздники, путешествуя по краю, на трассе я наткнулась на дорожный указатель «Верхне-Чусовская Казанская Трифонова пустынь». Не то чтобы я тогда совсем не поняла, что значит «пустынь», но почему-то свернула с дороги. Это оказался монастырь — достаточно большая территория очень красивых деревянных построек в старорусском стиле с белоснежным храмом в центре. На входе нет ни охраны, ни замков. Очень спокойно и тихо. Необычный мир, совершенно не пересекающийся с привычным мне городским укладом.
Там я впервые в жизни увидела монахинь — девушек и женщин в чёрных платьях с головы до пят, в которых видны только кисти рук и лицо. Одна из них предложила провести экскурсию. Я увидела, как живут в монастыре паломницы, — оказывается, современная женщина может и уходить ненадолго в монастырь.
Меня проводили в храм, на колокольню, рассказали о местной жизни, о том, что все здесь живут бесплатно, но выполняют послушания (попросту, работают). Накормили. Счёт не выдали. Оказалось, в нашем мире бывает что-то бесплатно. После мы разговорились с монахиней, она рассказала о своей жизни и переживаниях. Она, как что-то само собой разумеющееся, предложила мне недолго пожить у них, отдохнуть от всего, что меня волнует. Снова бесплатно. Сама не знаю как, но предложение я приняла.
Я вернулась в монастырь через неделю, взяв на работе несколько дней отпуска. Помню, как долго собиралась, не понимая, что класть в дорожную сумку. Дорога до монастыря была какой-то странной. Музыку слушать не хотелось. Хотелось развернуться домой. Голову заполнили мысли: «зачем я туда еду?», «какая из меня монашка?», «что скажут друзья и родные?» Все они куда-то делись у ворот монастыря.
Меня встретила монахиня и провела в келью. Моё жилище представляло собой небольшую комнату. В ней была часть русской печи (вторая часть была в соседней келье через стену) и три кровати по периметру. Две тумбочки, навесная полка, пара стульев и несколько икон, висящих высоко в углу над одной из кроватей — «красный угол». Как мне объяснили, по русским традициям он располагается по диагонали от печки и считается «Божьим местом» в комнате. То место я и выбрала.
Монахиня сказала, что минут через двадцать трапеза. Ушла. А я села на свою кровать, совершенно не понимая, что мне эти двадцать минут делать. В обычной жизни у тебя есть телевизор, интернет, любимые сериалы, книги, холодильник, наконец… всё то, что делает время незаметным и скоротечным. А тут ты сама с собой. Одна. Вот это вот вдруг понимание себя единственной в пространстве, наедине с собой и миром, было очень интересным и вместе с тем очень неловким ощущением.
Посидела. Полежала. Достала из сумки лэптоп. За ненадобностью убрала назад в сумку. Отодвинула занавеску окна и увидела девушку, которая проходила мимо и звонила в колокольчик. Пришедшая за мной монахиня объяснила, что это сигнал всем идти в трапезную.
Всего в монастыре 26 сестёр: настоятельница монастыря, матушка Ксения; схимонахиня; четыре монахини, пятнадцать инокинь и пять послушниц. Все это названия стадий или ступеней на пути женщины к монашеству. Они отличаются количеством читаемых молитв и выполняемыми послушаниями. Обычный человек, пришедший в монастырь на время, без желания там остаться навсегда, называется трудником. Кто-то ездит на отпуск к морю отдохнуть телом, а кто-то свой отпуск на работе проводит в храме и отдыхает душой. Трудниц обычно в храме около десяти. Ну и есть такие «туристы», как я, — в монастыре таких называют временными трудниками или паломниками. Таких в течение года далеко за сотню. Обычному человеку разобрать, в какой стадии перед тобой монахиня, невозможно — поэтому я обращалась ко всем «матушка». Да и все вокруг так друг друга звали.
Трапезная в монастыре поделена на два зала: «мирской» и «монашеский». В первом обедают паломники и работники. В монашеском — настоятельница, монахини, их родные, что приезжают в гости, и почётные гости монастыря, у которых есть благословение тут обедать. У каждого зала своя посуда и столовые приборы.
Мне повезло. Главная стена монашеского зала трапезной напоминает иконостас в храме. Она увешана иконами и изображает главных святых. Подле неё стоит стол для настоятельницы и духовника монастыря. От него отходят три ряда столов для монахинь. В монастыре чётко соблюдают все посты. Мне снова повезло: я успела как раз до них. Кормят в монастыре сытно и вкусно. На каждом столе несколько кастрюль с первым, несколько кастрюлек со вторым, пара чашек с салатом и несколько корзинок хлеба. В начале трапезы и в конце читается общая молитва. Пока все едят, одна из сестёр вслух читает специальные церковные книги. За столом редко кто разговаривает. Все очень спокойные и сосредоточенные.
В первый день я одна вертелась и всех разглядывала, потом тоже перестала. В монастыре меню каждый день разное. Его продумывает монахиня, которая в этот день выполняет послушание на кухне. Ей в помощницы дают одну или двух сестёр-послушниц. К моему удивлению, одной из таких в тот день стала я…
Анна Букатова
Продолжение следует.
