Из воспоминаний военного контрразведчика из Нытвенского района.
К 80-летию Победы портал «В курсе.ру» публикует серию материалов о работе контрразведки в годы Великой Отечественной войны. Полученные редакцией материалы позволяют посмотреть на ход войны изнутри. В этот раз мы публикуем воспоминания уроженца села Лузино Нытвенского района Пермской области Петра Соловьева.
В феврале 1945 года 152-я стрелковая дивизия в составе 134-го стрелкового корпуса 28-й армии 3-го Белорусского фронта в Восточной Пруссии освободила местечко Домтау, на восточной окраине которого находился лагерь военнопленных «Шталаг-12а».
Начальник отдела контрразведки дивизии подполковник Иванов дал распоряжение мне и заместителю начальника отдела майору Попову поехать в лагерь и выявить немецкую агентуру, возможно, оставшуюся для внедрения в наши части.
Взяв автомашину и 10 солдат взвода охраны, мы приехали в лагерь. Никаких представителей санитарной службы фронта или командования в лагере не было.
Входные ворота были открыты. Лагерь был разделен на две части. В одной половине два барака занимали военнопленные французы и чехи, а также других национальностей, которые были под защитой Красного Креста. Они имели свою аптеку, кухню, врачей и даже священника.
Вторая половина – четыре барака, которые состояли из нескольких секций длиной около 50 метров, имели с двух сторон двухъярусные нары. В бараках содержались русские военнопленные, которых немцы под охраной водили на работу на авторемонтный завод и другие предприятия в местечке Домтау. На этих предприятиях также работали русские перемещенные лица, вывезенные на работу с территории оккупированных областей. Они жили без охраны в бараках построенного городка.
По приходу наших частей большая часть здоровых военнопленных была эвакуирована немцами в Германию, другие ушли в поселок ремзавода, многие разбежались по окрестностям. Уехали с немцами и врачи, и санитары из числа русских военнопленных.
В лагере осталось до 50 человек ходячих больных и около 400 больных военнопленных, которые несколько дней не могли выходить из помещения. Каждый день умирало пять – шесть человек. Их хоронили во рве, который был вырыт в восточной части лагеря.
Приступая к работе в лагере, мы выставили охрану от «зевак». Среди военнопленных находился фельдшер – русский, старший лейтенант, который не ушел с немцами. Через него я узнал, что за 10 – 15 дней до ухода немецкой администрации сюда привезли 10 военнопленных, которые физически были здоровы, продолжали ходить на работы, а с приходом наших частей они остались в поселке, где жили перемещенные женщины и мужчины.
Я с тремя солдатами и фельдшером пошел в поселок. Обходя бараки, военфельдшер узнал в одном из мужчин военнопленного, которого привезли тогда среди десяти человек. Он был задержан и доставлен в лагерь. На допросе сознался, что действительно в составе группы был оставлен немцами в «Шталаг 12а». А потом сообщил, что учился в немецкой разведшколе в деревне Курганы Минской области. При отступлении из Минска их перевели в местечко Валдава Литовской ССР, а при отступлении немцев в Восточную Пруссию, их для внедрения в наши части оставили в «Шталаге 12а». Агент уверял, что попал в эту разведшколу из лагеря военнопленных, чтобы сохранить себе жизнь и, что после заброски в тыл Советской Армии, планировал добровольно сдаться органам НКВД.
Задержанный агент был допрошен начальником контрразведки дивизии майором Ивановым и начальником контрразведки 134-го стрелкового корпуса подполковником Евграфовым, дал чистосердечные показания и было решено использовать его как опознавателя.
С тремя солдатами взвода мы еще раз прошли поселок завода, но агент никого не опознал. Дал ориентировку, что завербованные могут уйти на сборный пункт, который был организован в бывших военных городках, в 10 километрах от Дамтау.
Мне дали машину, трех солдат взвода охраны, и мы выехали с опознавателем на сборный пункт. Сборный пункт был заполнен русскими военнопленными, мужчинами и женщинами, угнанными на работу в Германию, а также немецким населением, эвакуированным из разных населенных пунктов. Этот пункт не охранялся. Здесь же работали полевые военкоматы, которые отбирали военнопленных в запасные полки.
Мы обошли все казармы. На второй день в одном из помещений опознаватель указал на двух человек, которые были с ним в разведшколе. Они были задержаны и направлены в отдел контрразведки 134-го стрелкового корпуса.
Я уже хотел было вернуться к себе корпус, но решил посмотреть группы, которые направлялись в тыл. Когда мой опознаватель заметил еще одного «знакомого», я задержал его. Но лейтенант, сопровождающий эту группу, запротестовал, предложил мне показать документы и сообщил о происходящем руководству сборного пункта. Оказалось, что на сборном пункте работает оперативная группа МВД СССР под руководством полковника Богданова (фамилия не точная). Меня с опознавателем, задержанным и двумя солдатами доставили к этому Богданову. Он распорядился забрать задержанных. Арестовал меня и солдат, отобрал оружие и посадил нас под охрану в одну из комнат. Богданов объяснил, что мы не имели права проводить опознание на сборном пункте. Примерно через пять часов полковник распорядился вернуть нам оружие и сказал, что договорился с начальником контрразведки полковником Кононенко о передаче ему опознавателя и задержанного.
Когда я вернулся в отдел, вместо поощрения получил нагоняй за то, что не смог увести у опергруппы МВД СССР задержанных. Следствие по делу задержанных вел отдел контрразведки «Смерш» 28-й армии.
Петр СОЛОВЬЁВ.
Справка: подполковник Петр Иванович Соловьёв 1917 года рождения, уроженец села Лузино Нытвенского района Пермской области.
Пётр Иванович в армии, начиная с 1938 года – начальник радиостанции 34-й стрелковой дивизии 2-й отдельной Дальневосточной армии, с июля 1941 года на Западном фронте – старший военный цензор военной цензуры литера «АМ», был ранен. После излечения в госпитале служил секретарем-шифровальщиком ОО НКВД стрелковой дивизии УралВО, с февраля 1942 года – в 152-й стрелковой дивизии Карельского, 2-го и 3-го Белорусских фронтов, а с мая 1944 по август 1946 года – оперуполномоченный, старший оперуполномоченный ОКР «СМЕРШ» 152-й стрелковой дивизии 2-го и 3-го Белорусских и 1-го, 3-го Украинских фронтов. Уволился в 1955 году с должности оперуполномоченного ОО КГБ СССР по 65-му пограничному отряду Тихоокеанского округа.
Отделом контрразведки «Смерш» 152-й дивизии задержано несколько заброшенных в тыл дивизии агентов-диверсантов, предотвращены попытки измены Родине, во время пребывания в Польше был выявлен и задержан агент английской разведки Веглинский, эмиссар Армии Крайовой — Ковальский, пресекались враждебные действия националистов. При приближении конца войны даже немецкое население оказывало помощь в выявлении и задержании активных фашистов. Так, 29 апреля группа жителей Берлина указала на человека, находившегося среди них, заявив, что он не тот, за кого себя выдает. Он был задержан и направлен в штаб для выяснения личности.
За боевые заслуги Пётр Иванович Соловьёв награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями «За оборону Советского Заполярья», «За взятие Берлина», «За взятие Кёнигсберга», «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.».
