4 декабря в ТЮЗе состоится бенефис заслуженного артиста РФ Валерия Серегина в честь его двойного юбилея — 60 лет со дня рождения и 35 лет на сцене. Накануне творческого вечера корреспондент «В курсе.ру» навестил актера и поговорил с ним о настоящих друзьях, профессионализме и мечтах.
— Как вы готовитесь к юбилейному вечеру?
— Еще в августе начал собирать видеоматериал, всех попросил приносить записи с юбилеев, свадеб, рекламы и других мероприятий. Нужно было продумать и приглашения, и афишу. Так закончилось лето уже, а дальше оглянуться не успел, как осталась неделя, и все завертелось: спектакли, репетиции, беготня организационная. Еле-еле успеваю, как голова выдерживает, не понимаю. Хочется сделать все хорошо. Например, биография будет не просто в виде фотопрезентации, а под живую оркестровую музыку. Для поздравлений коллег приготовил немного переделанную песню из одного спектакля.
— Для вас юбилей — это повод встретиться с друзьями?
— Конечно. Когда меня спрашивают: зачем это тебе? Я говорю: «Ребят, мне лично это надо, понимаете? Мне пообщаться нужно». Всего я пригласил 180 человек, больше свободных мест нет. 2 ноября билеты на мой бенефис поступили в продажу, 10 ноября их уже не было. Это о чем-то говорит.
— Вы стали работать в пермском ТЮЗе сразу после окончания Свердловского театрального училища. Как это получилось и какие были первые впечатления от города и от театра?
— Все было очень неожиданно. На выпускные спектакли приехали режиссеры. Двоих моих коллег забрали, а меня нет. В какую дыру, думаю, попаду. Говорю ребятам: «Что-то надо делать. Три с половиной года вместе спали, ели, ругались, ну как-то надо вместе». В общем, они поговорили, режиссер меня взял.
— 11 марта 1980 года — день, когда мы приехали в Пермь. Весна, на улице грязь. Мы вышли на вокзал, мне так не понравился город, ужас просто. Говорю: «Может, пока поезд стоит, обратно рванем?» Приехали в кукольный театр (раньше театры делили одно здание — прим. автора) — не до нас там, режиссера нет. Мы полдня сидели голодные, злые. Потом кое-как нас по квартирам расселили. Первый большой спектакль был Вампилов «Прощание в июне». Целостный, с нуля, что называется. И где-то к осени 1983, по-моему, художественным руководителем ТЮЗа стал Михаил Скоморохов. Если бы не он, я бы уехал. Мой режиссер пришел, мой. А я еще тогда думал, я красавец-мужчина, какой ТЮЗ, какие щеночки-собачки, зачем, все нормально должно быть — только в драму. Сейчас понимаю, что все сложилось очень удачно.
— Если бы не Михаил Юрьевич, где бы, в каком театре я бы сыграл Шуру Балаганова? Да никогда! Это лучшая роль. Бывает спектакль вроде коротенький, ну как-то не очень играется. А «Золотой теленок» шел три часа, но я был готов играть и по пять спектаклей в день. Там фактически было всего несколько сцен, где меня не было, а так все то с Бендером, то с Паниковским. Этот спектакль на ура шел.
Я сейчас говорю молодому поколению, что не все измеряется в деньгах. Пахать надо. Не просто выучить текст, а потом рассказывать, — надо «умереть» в этой профессии.
— Расскажите про ваших поклонников, на улице узнают?
— По этому поводу много случаев было. В кафе как-то ко мне подошли, попросили автограф, а их оказалось семеро, ну все — конец обеда. Я ж не могу просто, я сразу начинаю стихи писать. С одной стороны, это приятно, с другой я эту звездность не очень люблю.
— Помимо официального звания «заслуженный артист России» у вас есть ещё неофициальное — Лучший Дед Мороз.
— Да, так и было. Я 25 лет жизни отдал этому. Потому что свою роль надо любить. Я ругался с воспитателями, когда не давали выслушать стихи от всех детей. Ведь ребенок готовился! Давайте я их всех прослушаю, я никуда не тороплюсь, ради Бога! Ругался, когда они своей затянутой программой всю сказочность ломали. Я их не понимаю. Однажды праздник затянули на два часа. Пока ждал выхода, окно открыл там, где праздник идет, переоделся в подсобке местного слесаря. Как начали звать: «Дедушка Мороз!» — я и залез через окно. Заведующая призналась, что за 25 лет работы такого не видела. Зачем неукоснительно следовать сценарию? Устали дети — можно конкурс провести, отдохнуть. В импровизации тут дело. Поэтому я и был лучшим Дед Морозом.
— Как вы вживаетесь в другие роли?
— Мне помогает опыт. В спектакле «Чонкин» я играю сержанта, Сталина и кабана Борьку. Кабан впечатляет всех. Я специально ездил на ферму и наблюдал за свиньями, держал в руках поросят, подходил к клеткам и хрюкал, как кабан. На репетициях носил поролон на шее, чтобы почувствовать поворот головы, руки, как кабан может чесаться, например.
— Неотъемлемой частью вашего юбилея является театральный капустник. Почему он для вас значит так много?
— Это воплощение мечты, потому что я всю жизнь мечтал стать клоуном. Я даже не думал об артисте театра никогда. Я думал, пускай не первым, но вторым Никулиным я должен быть обязательно. Однако развал СССР вмешался в мои планы, все режиссеры, которые придумывали для клоунов номера, ушли в шоу-бизнес, а юмор стал пошлятиной. А клоун — это нечто большее. Это история, драма.
— Как проводите свободное время, чем вдохновляетесь?
— Случайно начал собирать картины. Люблю игрушки собирать. Чтобы успокоить нервы, летом или осенью ухожу куда-нибудь подальше в сосновый бор, ложусь в траву и начинаю читать стихи громко, нагло — то, что вспомню.
— Вспомните самый счастливый момент в жизни.
— Рождение детей. Двое родились в Магнитогорске, а младший уже здесь. Сейчас внучку уже родили мне одну. Она у меня артистка, глаза такие! Просит меня с ней порепетировать. Раз дети не пошли по моим стопам, пускай внучка выступает.
— Чем планируете дальше удивлять зрителя?
— Когда я на прошлый юбилей готовил капустник, дочка говорила, что это меня должны все поздравлять, а не я опять выступать. Когда доживу до девяноста лет, я сяду и буду цветочки и поздравления принимать. А сейчас я весь вечер буду скакать. Какое давление, о чем вы? Энергия лечит.
