Владимир Воробей известен как исполнитель главной роли в фильме «Три с половиной дня из жизни Ивана Семёнова, второклассника и второгодника». Сейчас он занимает пост директора Пермского дворца культуры имени Солдатова. «Пермской трибуне» Воробей рассказал, почему не чувствует себя актёром, не любит ходить в кино, и признался, что не считает роль Ивана Семёнова лучшей в своей кинокарьере.
— Владимир Вацлавович, вас неизменно ассоциируют с исполнителем роли Ивана Семёнова. Какой отпечаток этот фильм наложил на вашу жизнь?
— Конечно, участие в этом фильме повлияло на мою жизнь. Благодаря ему я с детства погрузился в мир искусства. Как видите, я до сих пор работаю в сфере культуры — сейчас являюсь директором дворца культуры имени Солдатова. После «Ивана Семёнова» я снялся ещё в ряде фильмов. Наверное, мог и продолжить карьеру киноактёра, но не сложилось, что, может, и к лучшему.
— То есть сейчас вы себя актёром не считаете и не чувствуете?
— Сейчас я уже не актёр, я — администратор. Я давно не выходил на сцену, да и желания особого нет, всему своё время. В молодости я был хорошим актёром, был более податливым. Актёр — это же, прежде всего, пластилин в руках режиссёра.
Вообще я не считаю роль Ивана Семёнова лучшей в своей кинокарьере. Играть Семёнова было очень легко, всё было естественно — я как чувствовал, так и делал. Он был таким же школьником, как и я, ну я получше учился, чем он, а фантазии хватало, как и у него, поэтому напрягаться не приходилось. Это не было для меня работой, в отличие от всех последующих фильмов.
На мой взгляд, как актёр я раскрылся в фильме «Ташкент — город хлебный» (1967). Года два назад я ездил в Ташкент на юбилей режиссёра этого фильма Шухрата Аббасова. И он мне сказал, что фильм вышел на экран во многом благодаря мне. Сначала он попал под запрет, но его удалось отстоять, так как тогдашний председатель Госкино сказал: «Этого мальчика должен увидеть Советский Союз». Тогда фильм, конечно, изрядно исковеркали, из двух серий оставили одну, но она всё же вышла.
В «Ташкенте» мне пришлось играть парнишку, отягощённого проблемами, который думал, как выжить, как спасти семью от голодной смерти, как самому спастись во всех этих перипетиях гражданской войны. Я не понимал, как так он постоянно хочет есть, потому что я не испытывал этого.
— То есть вы не чувствуете себя заложником роли Ивана Семёнова?
— В Перми, может быть, да. А в Ташкенте, например, вообще никто не знает, что это за кино. А «Ташкент — город хлебный» у них национальный фильм. Я пришёл на рынок, и там меня узнавали, говорили: «О, Мишка Додонов идёт».
— Тем не менее «Иван Семёнов» — знаковый фильм для Перми. Почему после него не удалось снять у нас такое же масштабное кино?
— Тогда в одном месте в одно время собрались талантливые люди. Прежде всего, автор книги Лев Давыдычев, который написал сценарий, и молодой режиссёр Константин Березовский, созданный именно для таких детских игровых фильмов. Это был первый фильм в Перми, был драйв.
Сейчас же всё больше завязано на деньги. Ведь «Ивана Семёнова» вообще сняли за гроши, практически никто там деньги не получал. А сейчас за сценарий фильма просят по 5 млн руб. У средненьких, посредственных фильмов бюджеты по 100 млн руб.
— Как вы в целом оцениваете состояние российского кинематографа? Нравится ли вам современное кино?
— Честно говоря, я давно не хожу в кино. Иногда смотрю фильмы по телевидению. Я не могу сказать, что российский кинематограф сейчас переживает расцвет. Он был в 1970–1980-е годы, когда снимали по сто фильмов в год и среди них были в том числе и шедевры. Тогда работали великие режиссёры — Сергей Бондарчук, Андрей Тарковский.
Может быть, большое видится на расстоянии, и время покажет. Возможно, уже скоро начнётся подъём после того развала, который произошёл в 1990-е. Тогда американское кино хлынуло на наши экраны и всё вокруг поглотило, как бургеры. Но мы ещё нескоро сможем составить ему достойную конкуренцию. Голливуд может потратить миллиарды долларов на производство фильма, а мы не можем. Естественно, что пока есть такая разница в бюджетах фильмов, будет и разница в конечном результате. Но талантливые люди у нас есть, кинопромышленность начинает просыпаться, появляются хорошие фильмы, но, к сожалению, их не так много.
— А вы смотрели «Трудно быть богом», «Левиафан», «Географ глобус пропил»?
— Нет. И даже как-то не хочется. Мне хватает культурной жизни в нашем дворце Солдатова. Если что-то и смотрю, то выборочно. Я как-то увидел отрывок «Географа» по телевизору, посмотрел немного, но мне стало неинтересно, и я выключил.
— Сериалы тоже не смотрите?
— Нет. Это для тех, у кого времени много, а я не могу себе этого позволить. Это для домохозяек, которые каждый вечер могут смотреть продолжение сериала. А я частенько прихожу с работы после 22:00. Какой смысл посмотреть первую серию, а потом несколько пропустить? Но могу сказать, что специально освободил вечера и с удовольствием посмотрел «Оттепель». Потому что это сериал о том, как снималось кино, а поскольку я сам «крутился» в этой сфере, мне было интересно посмотреть. Могу подтвердить, что всё показано достаточно правдиво.
— Как вы относитесь к массовому кино?
— Кино — это в первую очередь массовое искусство. Если взять любой фильм Тарковского, посадить тысячу человек в зал, сколько из них досмотрят фильм до конца? Я ходил на его фильм «Зеркало», посмотрел его полностью и с удовольствием, но при этом люди из зала выходили «пачками». Они не поняли, о чём и для чего этот фильм, хотя он гениальный. Это элитарное кино, но массовое тоже должно быть.
— Есть у вас фильм, к которому вы мысленно возвращаетесь время от времени?
— Ничего такого не приходит сразу в голову. Но я могу по несколько раз с удовольствием смотреть комедии Гайдая. И «Операцию Ы», и «Самогонщики», и «Пёс Барбос и необычный кросс», и «Бриллиантовую руку». Я смотрел их десятки раз, но каждый раз с удовольствием.
Беседовала Юлия Усольцева
